Популярный тезис, что все религии равны, апеллирует к вполне понятным эмоциям и переживаниям, усвоенным современным человеком на подсознательном уровне. Религия воспринимается как форма идентичности — что-то, по смыслу близкое к национальности. Одни люди имеют светлую кожу, а другие посмуглее. Одни говорят на нашем языке, а у других свой — не лучше и не хуже, просто другой. У одних — пельмени, а у других — манты. И, в этом ряду, у разных людей разные религиозные праздники — кто-то празднует Пасху, кто-то Куйрам-Байрам, кто-то Сагаалган. Все люди равны. Порадуемся разнообразию нашего мира, и будем всем добрыми соседями.

Это рассуждение понятно и даже безупречно, если видеть в религии только форму культурной принадлежности. Если я «христианин» в том же смысле, в котором мой сосед «буддист» или «мусульманин» — я принадлежу к общности, где преобладает эта религия. В этом случае говорить о том, что моя религия «истинна», а религия соседа «ложна» — также глупо и неуместно, как превозносить свою национальную кухню или оттенок кожи.

Однако этот подход — при всей его кажущейся терпимости — предполагает, что притязания всех религий одинаково ложны. Как сказал поэт: «нет ни рая вверху, ни ада внизу», человеческая жизнь навсегда заканчивается в момент смерти, за гробом нет ничего, на что можно было бы надеяться или чего опасаться — и ваш религиозный выбор имеет не большее значение, чем выбор национальной кухни.

На самом деле ни Христос не воскресал, ни Муххамед не получал Откровения, ни Будда не открывал «Четыре благородные истины». Все это мифы, в которых люди выражали свои надежды и страхи, устремления и желания. Это взгляд флегматичного атеиста, который уверен, что там ничего нет, но «чем бы дитя не тешилось». Истины о нашем вечном предназначении просто не существует, потому что никакого вечного предназначения у нас нет. Потому, что определение реальности — то, что существует независимо от нас и наших мыслей об этом. Если духовная реальность действительно существует — некоторые утверждения о ней истинны, а некоторые — нет. Поскольку разные религии говорят о ней разные вещи (что мы немедленно обнаружим, присмотревшись к ним чуть внимательнее) они не могут быть одинаково правы. Представления одних людей о духовном мире ближе к истине, других — дальше.

Язычники, приносившие пленников в жертву своим божествам, чтобы обеспечить благоприятный урожай, ошибались. Люди, которые верили, что богам угодна честность и верность слову, ошибались меньше. Те, кто признавал единого Бога, который одобряет милосердие к бедным, еще ближе к истине.

Но если истина — это то, к чему можно быть ближе или дальше, то мы, в наших поисках, наконец, можем ее обрести. И в этих поисках мы очень скоро наткнемся на Человека, который сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Иоан.14:6). Это не вопрос того, «лучше» наша группа или «хуже». Этот вопрос того, говорил ли этот Человек правду. И у нас есть удостоверение в этом — Бог воскресил Его из мертвых. Он имеет власть воскресить для жизни вечной и блаженной всех, кто доверится Ему и последует за ним.